Почему-то от слова «прованс» веет романтикой, летом и лавандой. А от «провинции» уже болотцем с лягушками-квакушками попахивает... А ведь слова-то однокоренные! А что об этом думает наш народный редактор - социолог Анна Очкина?
«...В школе мы и не думали, что книжная затхлая провинция похожа на наш город, - говорит Анна Владимировна. - Напротив, читая знаменитое грибоедовское: «В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов», - мы смеялись. Какая же Саратов - глушь? Это крупный город, даже больше Пензы.
Было забавно и радостно, что раньше Саратов считался глушью, а теперь стал таким большим и красивым. Мы понимали, что живем в провинции, но нас это не тяготило. Мы верили, что глушь и захолустье - это в прошлом, а мы живем в большом мире и можем все».
ПЕРЕЧИТАЙТЕ «АННУ КАРЕНИНУ»
Провинция - это термин географии, не судьба и не диагноз, а результат административного деления. Милан, Барселона или Нью-Йорк, Мюнхен или Чикаго, строго говоря, тоже провинция. Потому что не столицы. Хотя язык не поворачивается так назвать эти города. Потому что нет в них провинциальности.
А что же это такое? Немодно одетые женщины? Узкое сообщество, где все про всех знают? Неприятие нового? Мальчишки, бегущие за ярко одетым человеком с криками «Деловой, да?». Так ничего подобного в моей провинциальной Пензе нет.
Почитайте внимательно «Анну Каренину», и вам петербургский и московский бомонд покажутся провинцией с точки зрения принципа «все про всех знают» и навязываемых стереотипов поведения. Анну эти стереотипы, между прочим, до самоубийства довели.
Нет у нас таких ужасов. Конечно, в каждом городе есть круги и кружки, в которых все всех знают. Однако, как говорил мой знакомый, не мир тесен, а прослойка тонка. Но в смысле свободы нравов у нас все нормально. Трудно сохранить провинциальную невинность в эпоху Интернета и телевидения...
ГАЛОПОМ ПО ЭПОХАМ
В наших провинциальных городах разные исторические эпохи существуют рядом друг с другом иначе, чем в Европе. Там история органично вписалась в современность. А у нас рядом живут доиндустриальные, индустриальные и постиндустриальные эпохи, воплощаясь и в облике города, и в образе жизни горожан.
В Пензе современные дома стоят рядом с деревянными развалюхами без удобств, а к дорогим особнякам нужно пробираться огородами.
Предпринимательская активность в городе бьет ключом. Но как бы нависает над Пензой, не соответствуя масштабу среды, которая просто не успела подрасти. Этакая цоевская восьмиклассница: «мамина помада, сапоги старшей сестры...».
Дорогие гостиницы, приличные кафе, салоны красоты... А тротуары разбиты, газоны не прибраны, дороги не справляются с трафиком, городское пространство разорвано на кусочки частной инициативой.
И с образом жизни такие же парадоксы. Вполне современные привычки соседствуют с патриархальными. Но последние (натуральное подсобное хозяйство, родственные связи как важнейший социальный капитал) не являются анахронизмом.
Они необходимы, чтобы развивались самые современные элементы образа жизни. Те же поездки за границу, использование информационных технологий.
Но ведь можно сохранять патриархальные привычки и образ мыслей, регулярно путешествуя за границу. И, напротив, быть современным человеком в лучшем смысле слова, ни разу не побывав там.
Вовлеченность в европейскую культуру тоже может быть разной. Одно дело - знание и понимание классической европейской культуры и преданность идеалам демократии. И другое - включенность в общество потребления и предпочтение западных брендов.
КЛАНЫ - ЭТО НЕ КЛОНЫ, ЭТО КРУЧЕ…
Главная проблема провинции - ограниченный выбор занятий. Пензенские школьники поступают в московские, петербургские, саратовские и самарские вузы. Образование для детей стало фетишем для провинциальных родителей. В классе моего сына добрая половина учеников чуть ли не с самого начала посещают репетиторов, почти все занимаются языками, музыкой, спортом.
Хорошие учителя ценятся на вес золота, их имена передают из уст в уста. Но вот трудоустройство детей - это проблема посерьезнее! На тротуарах провинциального города свободно, а на рынке труда тесно. Возможностей найти работу, особенно если у вас есть амбиции, в провинции немного.
И здесь столичное образование - не подмога, а помеха, нередко фатальная. Я столкнулась с этим, когда не могла найти работу с дипломом экономического факультета МГУ и опытом работы в столичном банке.
И в вуз мне помогли устроиться не диплом и кандидатская степень, а репутация моих родителей, проработавших там 30 лет. Мой пример - иллюстрация основного закона провинции, где семейные и дружеские связи служат решающим аргументом при устройстве на работу. А образование и квалификация - дело десятое.
Вот тут провинциальность и вызывает к жизни одно из самых неприятных явлений - профессиональные кланы: отдельные группы (семейные, общинные), которые приватизировали каналы социальной мобильности в определенных сферах.
Это как в анекдоте о том, почему сын генерал-майора никогда не станет генерал-лейтенантом. Потому что у генерал-лейтенанта есть свои дети.
Профессиональный рост в провинции, конечно, позволяет преодолеть клановость, но свой профессионализм еще нужно приобрести и доказать. Да, получив признание, особенно подкрепленное «из Москвы», вы уже не зависите от принадлежности к клану.
Пока не захотите выйти на следующий виток. Вот тут недостаток поддержки может оказаться фатальным. Кланы есть. И принадлежность к ним обязывает - незримо, но жестко.
Не разбитые дороги, не вросшие в землю домики и не козы на улицах дали мне повод осознать провинциальность родного города. А конечность Пензы как пространства для роста и развития.
Но именно такое понимание провинциальности помогает преодолевать ее, бесконечно совершенствуясь, выходя за физические и духовные пределы родного города и снова возвращаясь к нему - с новыми силами и знаниями.
АУ, ГОСУДАРСТВО!
Столичным жителям доступнее культурное богатство, а провинциалу нужно затрачивать больше денег и усилий, чтобы посещать разнообразные музеи, выставки, спектакли. Но немало найдется москвичей, которые докажут вам, что при их суматошной жизни ни к какой культуре они приобщиться не могут.
А я знаю в Пензе такое балетное товарищество - общество любительниц оперы-балета, которые 20 лет ездили в Москву на все премьеры!
Энтузиазм может многое. Но провинция как раз умеет его гасить. Впрочем, в этом и столица мастерица. Выбор есть всегда, мы не свободны только в выборе его условий. Обожаю фразу моей мамы: «Человек зависит от обстоятельств не как творение от творца, а как творец от своего материала».
Объективная трудность провинции в том, что она не может обеспечить разнообразие альтернатив, и нужно напрягаться, чтобы узнать, какие варианты судьбы и жизни существуют. И если ни семья, ни школа не помогают этого понять, то на объективные ограничения обстоятельств накладываются субъективные ограничения воли.
Образ жизни в конечном счете - результат личного выбора. Но вот условия этого выбора должны и могут быть объектом продуманной социальной политики. Я не предлагаю, разумеется, субсидировать провинциалам поездки в Москву-Петербург на премьеры. Хотя это было бы неплохо: например, поощрять учительские коллективы.
Просто должна быть государственная поддержка провинциальных музеев, картинных галерей, театров и творческих коллективов. С непременным развитием горизонтальных связей между регионами! Потому что нам до Ульяновска или Тольятти трястись восемь часов на автобусе. Вот где нужно пускать «Сапсаны» - между провинциальными областными центрами!
И внутренний туризм нужно развивать под протекцией государства. Это ведь и рабочие места, и развитие культурной среды, и привлечение денег. Нужна не бескорыстная помощь бедненьким провинциалам, а разумная политика развития страны как единого целого.
Мой пространственный идеал жизни - жить в провинции, чтобы легко было путешествовать по делу и для удовольствия, а уезжать насовсем не хотелось бы.
«Молодой ленинец», № 5, 29 января 2013 г.
+500000
Вот только с чего индекс промпроизводства у нас кажется лучший в ПФО? Непонятно...Заводы почти все извели.